Александр Гавриилович Ромашин (1934 – 2014) – основатель и первый генеральный директор НПП «Технология», лауреат Ленинской премии, почетный гражданин Обнинска.

«В Доме учёных отмечалось 50-летие предприятия, — вспоминает доктор наук Роза Петровна Келина. — На трибуну вышел экс-губернатор, сенатор Валерий Сударенков. Он заметил: в первом ряду сидит Ромашин. И попросил его встать. Тут же встал и весь зал, приветствуя Александра Гаврииловича оглушительной овацией. У меня слёзы текли. Такое проявление уважения дорогого стоит».

Случайный выстрел

Он родом из Смоленской области, городка Ярцево, который в то время был – село селом. Быт деревенский. А у деревенских детей трудовые обязанности появлялись рано, Саша не был исключением, работал по хозяйству, как все.

1941 год. Война докатилась до Ярцева за один месяц. Полтора года – в оккупации. Особых зверств немцы мирному населению не чинили. В первый класс Саша пошёл «под немцем» — школа работала.

Когда пришли наши, жить стало полегче. Но голодали, порой в суп кроме свекольной ботвы положить было нечего. Всякого оружия у мальчишек тогда было полно – рыбу глушили гранатами. У Саши Ромашина имелся личный винтовочный обрез, из которого он себя случайно ранил. Выстрел холостым патроном пришелся в правую ладонь – пороховые газы разорвали её в клочья. Хирург-умелец спас мальчишке кисть, а поначалу хотели отрезать. Потом пришлось научиться писать левой рукой. «У нас многие пацаны, чуть ли не половина посёлка, тоже так ходили: кто вообще без руки, у кого с ногами беда. Война же, обычное дело», — писал в воспоминаниях младший брат Александра Гаврииловича Владимир.

Александр Ромашин окончил школу в 1952 году с серебряной медалью и поступил на теплофизический факультет Московского энергетического института.

На пятом курсе его, как студента-отличника, направили на секретное отделение, где читали лекции по ядерной физике и реакторным установкам. Это и определило судьбу, потому что его отправили на преддипломную практику в 1957 году в Обнинск, в лабораторию «В».

Атомный самолет

В лаборатории «В» пытливый студент пришёлся ко двору, и Александр Ромашин, защитив диплом, устроился туда на работу – попал к знаменитому  Владимиру Малых. Начальник обладал непростым характером, но умных и работящих ценил, поэтому Ромашину с ним было и трудно, и легко одновременно.

И довелось ему заниматься делом, которое и сейчас выглядит фантастически – создавать ядерный авиационный двигатель. Над той же проблемой тогда работали и в США. Генералам-ястребам обеих стран идея казалась весьма заманчивой. Самолет с ядерным двигателем может летать сколько угодно долго — хоть неделю, хоть месяц, насколько хватит сил у экипажа. Летать у границ противника и грозить ему атомными бомбами – что ещё может быть лучше?

Задачей лаборатории «В» было разработать керамические тепловыделяющие элементы для авиадвигателя. Там же их и испытывали. Процитирую воспоминания Ромашина: «…Первые же испытания показали, что блок растрескивался. Из испытательной камеры вылетали  куски окиси бериллия с ураном вместе. Никаких фильтров, уловителей! Прямо на улицу! Всё это летело и в сторону пляжа, где люди отдыхали, ничего не подозревая. Такое отношение было к технике безопасности. Летит, ну и летит. Крупные куски подбирали, а мелочь так и оставалась».

По результатам разработок тепловыделяющих элементов для авиационного двигателя Ромашин защитил кандидатскую диссертацию. На защите совсем не волновался – работу предварительно посмотрел Лейпунский и хорошо отозвался о ней. Банкет новоиспеченный кандидат наук устроил в ресторане «Дружба», в народе – «Столбы».

После защиты Малых пригласил Ромашина на разговор:

— Предлагаю вам стать моим референтом.

— Я подумаю.

Становиться референтом Александру Гаврииловичу совсем не хотелось. Грубо говоря – это носить портфель своего начальника. Ромашин же стремился к исследовательской работе. В конце концов, от предложения он отказался, чем навлёк на себя неудовольствие Малых.

Это стало одной из причин ухода Ромашина из ФЭИ в 1966 году.

Новое дело

Александр Гавриилович ушёл на завод технического стекла, вскоре переименованный во ФНИТС – филиал научного института технического стекла. В нём стала развиваться не только производственная, но и научная составляющая. Кстати, люди, работавшие вместе с Ромашиным, убеждены, что если бы не он, на «стекольном» не было бы толком никакой науки.

По служебной лестнице Ромашин поднимался быстро – вот он уже заведующий лабораторией, соавтор книги «Кварцевая керамика». В 1969-м – заместитель директора филиала по науке. В 1975-м – директор.

В эти годы главное его дело – создание головных антенных обтекателей для боевых ракет. Задача чертовски сложная. «Голова» ракеты, летящей в несколько раз быстрее скорости звука, нагревается до 2-3 тысяч градусов. Металл не годится, расплавится. Поэтому только керамика или стеклопластик. Ещё обтекатель должен отлично пропускать радиоволны, чтобы управлять ракетой. А повышенную жаропрочность очень трудно совместить с радиопрозрачностью.

Во ФНИТС под руководством Ромашина создаются новые керамические материалы, отрабатывается технология производства головных обтекателей. Всё непросто – на стендовых испытаниях обтекатели не выдерживают нагрузок, раскалываются. Заказчики-генералы нервничают: один грозит одиночной камерой, другой – расстрелом. Но Ромашина просто так на испуг не взять. И он продолжает научный поиск. Чтобы сократить сроки разработок, во ФНИТС строят свои испытательные стенды, на них моделируется полёт ракеты. Приходит успех. Первые обтекатели, удовлетворяющие всем требованиям, созданы к 1972 году.  И какая же была тема совершенно секретной докторской диссертации Ромашина? Понятно, какая — о головных обтекателях.

НПО «Технология»

По соседству с ФНИТС через забор в 60—е годы построили филиал Всесоюзного института авиационного материаловедения – ФВИАМ, родственную научно-производственную организацию.

Первый секретарь горкома КПСС Иван Васильевич Новиков, вызвав Ромашина, сказал, что надо объединять два филиала в одно самостоятельное научно-производственное объединение. Новиков мыслил государственными масштабами, понимал, что объединение пойдет на пользу решению военных задач.  Конечно, слить филиалы воедино он не мог, но сильно этому посодействовал.

Головные московские институты категорически возражали против объединения. Но Ромашину удалось убедить  высокое начальство – решение принималось в ЦК. Весной 1978 года вышел приказ министерства авиационной промышленности о создании в Обнинске НПО «Технология». Генеральным директором назначили Ромашина.

Главнейшее событие в истории «Технологии» произошло 15 ноября 1988 года – полёт  многоразового космического корабля «Буран». Им до сих пор гордятся. Корабль весил 100 тонн, десятую часть его деталей по весу сделали в «Технологии». Самые уникальные из них – теплозащитные плитки, чёрные и белые. На каждый корабль (всего их построили пять, а летал только один) нужно было 38 тысяч плиток! Они легчайшие. И если с одной стороны их греть паяльной лампой, то с другой можно смело прикладывать ладонь – у них удивительно низкая теплопроводность.

Ух, сколько пришлось вытерпеть Ромашину, намучался с этими плитками! Разработка материалов и конструкции шла несколько лет, нетерпеливое высокое начальство подгоняло и гневалось. На совещаниях ему приходилось осаживать орущих на него министров: «Я тоже кричать умею. Но шумом дело вперёд не продвинешь». И всё сделали! Не только разработали, но и наладили производство. Для него построили специальный огромный цех, который выпускал 100 тысяч плиток в год.

Имени Ромашина

Сейчас, вспоминая Ромашина, многие ветераны «Технологии» говорят, что он в 90-е годы не дал растащить, раздробить предприятие. Он не допустил его акционирования и добился статуса Государственного научного центра. Благодаря его усилиям, в 90-е годы начали производство крупногабаритных частей космических ракет «Протон», деталей планера военных самолетов. И вот тогда он был счастлив. Потому что по-настоящему служил Родине. Не разменялся на хрустальные вазы и керамические кружки. Его называли «красным директором». На это он нисколько не обижался, наоборот – гордился.

Для многих, работавших в «Технологии», он был если не богом, то полубогом – точно.  Да, его называли авторитарным, властным. При этом никто не вспомнит ни одной вспышки гнева, раздражённости. Александр Гавриилович никогда не повышал голос! Ненормативных выражений себе не позволял ни при каких обстоятельствах. А в минуты внутренней ярости, когда его основательно допекали,  — бледнел.

Александр Гавриилович твёрдо решил уйди с поста, когда исполнится 70: «Надо дать дорогу молодым». Как решил, так и сделал.

…После его смерти «Технология» стала официально носить имя А.Г. Ромашина. Ещё на предприятии учредили свою награду, которой отмечается один человек в год за выдающиеся заслуги, — «Знак Ромашина».

А.Собачкин