Коронавирус. Хроника

Как на самом деле и в каких условиях работает медицинский коллектив под руководством академика Андрея Каприна?

Обход начинается в восемь. Рабочий день Андрея Каприна – академика РАН, генерального директора НМИЦ радиологии, директора МНИОИ имени П.А. Герцена, главного онколога Минздрава России — на час раньше, в семь. В анамнезе — сухие цифры. Перед глазами — живые люди. Он для каждого находит простые слова. После обхода — видеоконференция. В 10:30 Андрея Каприна ждут в операционной. Пациент под наркозом — можно начинать.

— Это первая любовь. И шёл-то я в эту профессию, чтобы оперировать людей. Что такое неоперирующий хирург? – говорит Каприн.

Почку, пораженную огромной опухолью, будут удалять. Откладывать операцию уже никак нельзя. Случай и так запущенный.

Они выигрывают в борьбе со смертью иногда годы. Валентине Васильевне было 56, когда врачи смоленского онкодиспансера выдали направление в хоспис. Утраченную надежду вернули в Обнинске. Дочь привезла её в радиологический центр, когда женщина уже совсем не ходила.

— Они мне дали вторую жизнь. Я всю жизнь буду за вас Богу молиться, сколько буду жить. Вы мне продлили жизнь. Жить-то хочется, — признается Валентина.

Это сложная операция, когда у пациента удаляют все органы малого таза. А после делают реконструкцию утраченного, возвращая к нормальной жизни.

Здесь каждый случай — тяжелый. И дожить до утра, значит, выжить. Но у рака сегодня новый союзник – COVID-19.

— Знаете, как в онкологии: кажется, что тебя это никогда не коснется, поэтому не надо идти обследоваться. Также и здесь. Кажется, что эта инфекция коснется любой страны, любого города, кроме нашего. И когда мы поняли, что начали поступать такие больные, для меня большой школой была собранность коллектива в этих сложных условиях, — говорит Андрей Каприн.

Национальный центр радиологии — это три филиала, стационары на тысячу пациентов и больше четырех тысяч сотрудников. Академик Каприн отвечает за каждого.

— Нас испугало то, что будет совсем приостановлена онкологическая помощь. Мы понимали, что ещё неизвестно, сколько умрёт от COVID-инфекции, но мы четко знали, что 26 человек в день в мире умирают от онкологических заболеваний. Рак на карантин не уходит, — отметил Каприн.

НИИ урологии имени Лопаткина — перепрофилируют под COVID. Радиологический центр имени Цыба в Обнинске и институт Герцена в Москве оставляют «чистыми». Всех пациентов, которые приезжают на лечение в Обнинск, тестируют на коронавирус. Бригады врачей сменяют друг друга каждые две недели, чтобы снизить риск заражения.

Метод протонной терапии есть не в каждой стране мира. Лечение редкое. Направленный пучок протонов атакует без промаха и действует только на опухоль, не затрагивая здоровые клетки.

— В нашей практике довольно часто встречаются случаи неоперабельных образований головного мозга, когда говорить о радикальном хирургическом удалении опухоли не приходится. В этом случае на помощь приходит лучевая терапия, в частности, метод протонной терапии как наиболее щадящий, — рассказал Алексей Семенов, радиотерапевт отделения протонной и фотонной терапии обнинского МРНЦ имени А.Ф. ЦЫБА НМИЦ радиологии.

Протонный ускоритель работает и в период пандемии, когда курс прервать нельзя. Сеансы брахитерапии тоже продолжаются. Впервые в России этот метод лечения рака применил академик Каприн еще в 2008-м.

В Институте Герцена как до пандемии, так и сейчас продолжают лечить онкобольных. Здесь принимают пациентов из регионов: хирургия, лучевая и химиотерапия. Иногда у онкологического пациента плановая операция — это и есть экстренное лечение, когда удаление опухоли отложить нельзя.

С руководителями региональных онкоцентров Андрей Каприн дважды в неделю проводит видеоконференцию. Главный онколог Минздрава России рассказывает, как работать в условиях пандемии. Он и сам несколько раз в неделю сдает тест на коронавирус. За день перед операцией — обязательно. То же самое делают его сотрудники.

— Болеют, конечно, врачи, но не в таком количестве, как пишут наши иностранные коллеги. Там есть центры, где до 70 процентов выкосило врачей. У нас сейчас болеют в центре 12 человек, — сказал Каприн.

Он каждый день заходит в «красную зону». В Институте урологии имени Лопаткина — это филиал национального Центра радиологии — с 24 апреля лечат больных COVID-19.

— Надо же знать, что у тебя происходит. Как можно руководить учреждением и не знать, что у тебя происходит? Это так же, как не оперировать в хирургическом стационаре, — считает Каприн.

Он знает, как тяжело порой дышать в респираторе, как потеют очки, не единожды обработанные специальным спреем. Ежедневный обход. Каприн навещает каждого пациента. А их в стационаре больше 150. Он каждого знает в лицо и помнит их показатели из медицинской карты. Пациенты узнают его по глазам и ободрительному тону — все будет хорошо.

Роковой вирус для раковых больных — эти пациенты в зоне особого риска. Из-за ослабленного иммунитета они особенно восприимчивы к коронавирусу. Врачи до последнего борются за жизнь каждого онкобольного. Доктора онкоцентра умеют работать с такими пациентами. В мирной жизни они часто сталкиваются с поражением и метастазами в легких. Реаниматологи выводят из критического состояния даже очень сложных больных.

— В Европе нет такой практики, и не было. Из-за этого они здорово погорели на онкологической службе. Дело в чем? У них вся онкологическая служба — и нас когда-то уговаривали — была выведена из специализированных учреждений, а передана в многопрофильные стационары. И при закрытии многопрофильных стационаров, естественно, онкологическая служба выпала. За этими больными некому наблюдать. А у нас осталась, — подчеркнул Андрей Каприн.

Заведующая кардиоотделением Института Герцена Вера Потиевская теперь лечит пациентов в ковидном госпитале. Она предложила использовать ксенон. Этот газ уже давно применяют в кардиологии. Врач предположила, что и в лечении коронавируса он может дать эффект.

— Уменьшает проявление гипоксии, то есть, недостатка кислорода. Наряду с такими его эффектами, как снятие тревоги. стресса, он будет с успехом использован для лечения наших пациентов. Особенно у тех, у кого тяжелая степень пневмонии по данным КТ, — отметила Потиевская.

Реаниматолог Наталья Проскурякова теперь сама — пациент. Каждый раз, заступая на смену, врач не боялась заразиться. Но вирус все-таки пролез. Даже сейчас в больничной палате она думает не о себе, а о тяжелых больных, которых надо спасать.

— Какая-то странная инфекция, которая лечится очень трудно. У одних больных она стабилизируется, и они выбираются из этого состояния. Другие больные никак не стабилизируются. Это очень выбивает из колеи, — признается Проскурякова.

Из колеи их выбивают и анонимки в Интернете. Здесь доктора жизнь спасают, а их за это поливают грязью. Публикация от «Альянса Васильевой», где ни слова правды — лишь мерзкая ложь, обязательно вернется бумерангом.

— Это огромная школа человеческого отношения, глубины человеческих отношений, поэтому мы действительно непобедимы. И вот эти испытания, которые нам сейчас даны, в том числе такие вот выступления, они не бьют по коллективу, как думают эти люди, они сплачивают коллектив. Я говорю: ребята, значит, правильно на что-то наступили. И ребята идут дальше, сил им. Господь этим людям — судья, — считает Каприн.

Академик Каприн уже два месяца не был дома. Сейчас нельзя оставить коллектив, ведь это — вторая семья. И каждый день расписан наперед. В семь — на работе, в восемь — обход, ещё операции, совещания. И «красная» полоса, за которой опасно. Но мимо пройти нельзя.

Е.Ерофеева, «Вести недели»