Культура

Сегодня, когда опустели концертные, музейные и театральные залы, когда выставки проходят без зрителей, мы решили устроить для вас свой «виртуальный вернисаж» — представить на страницах газеты работы замечательного обнинского художника Юрия Шерова. И попросили рассказать об этих картинах самого Юрия, его коллег и друзей — тех, кто сумел разглядеть корни, что питают его творчество.

Невидимые миру слёзы

Гротеск в изобразительном искусстве – не новость. Прекрасное и безобразное, трагическое и комическое, преувеличенное и заострённое – категории, давно осмысленные в эстетике. Это особый взгляд на жизнь, может быть, рождающийся из инстинкта самосохранения. Если российскую действительность воспринимать всерьёз – и с ума сойти недолго, особенно если у тебя ранимая душа художника. Это поиски смысла в нашей жизни – ведь должно же это иметь какой-то смысл, иначе, зачем так устроено Богом! Наверное, чтобы мы были добрее, снисходительнее, милосерднее. Пушкин считал себя достойным «нерукотворного памятника», за то, что «милость к падшим призывал». А Гоголь с его Акакием Акакиевичем… Достоевский… За спиной художника Юрия Шерова – большая мировая традиция творчества И.Босха и П.Брейгеля,  У.Хогарта и О.Домье,  П.Федотова, Л.Соломаткина и многих других художников.

Странные, с непропорциональными фигурами, герои картин Шерова столь типичны, что каждый вспомнит какую-нибудь тётушку или соседа-сантехника с первого этажа. Узнаются уголки Обнинска, железнодорожная станция Малоярославца, и оттого впечатление у местного зрителя ещё пронзительнее. Хотя такие же  «хрущобы» есть во всех уголках нашей необъятной родины. И везде живут эти «собирательные герои», так же ссорятся, сдают бутылки в пункте приёма стеклотары, так же самозабвенно поют в электричках, возвышаясь над суетливыми пассажирами. Лирический гротеск Юрия Шерова  — это смех сквозь слёзы. В последних работах художника люди приобретают головы животных. Это уже иной уровень восприятия, более обобщённый, иносказательный, как в баснях И.А.Крылова. Или современному человеку более знакомый по мультфильмам про кота Леопольда и  крокодила Гену.

Юрий Шеров выбрал свой путь в искусстве. Но чтобы достучаться до зрителя, тронуть его, надо постоянно оттачивать мастерство, работать над композицией, колоритом  и другими средствами выражения художника. Результат постоянной работы – это та лёгкость, непринуждённость, с которой автор выражает свои мысли на холсте. Это бесконечный путь совершенствования формы, как ищет глубины в постижении произведения музыкант, постоянно играющий гаммы.

Людмила Сорокина, искусствовед, заведующая выставочным залом Музея истории г.Обнинска

Пространство как самостоятельный образ

Пространство в произведениях Юрия Шерова присутствует как явление: то линейное, то камерное, то спиральное, то воздушное, то цветовое. В живописи пространство очень часто рассматривается как средовое состояние, начиная с определения понятия «сфумато» Леонардо да Винчи и определения пространства цветовой тональностью Сезанна. У Шерова пространство, это тоже образ, который присутствует наряду с объектами. У него и свой почерк, и свой стиль, но самое важное в его работах, то, с каким трепетом, любовью, а иногда с печалью и иронией относится автор к своим героям.

Начало его творческого пути совпало с глобальными переменами в нашей истории. Это девяностые годы, когда мы погрузились в «гражданскую войну за материальные блага». Естественно, у Юры тоже был выбор: попасть в водоворот событий или остаться исследователем человеческих отношений в художественных образах. При общей растерянности, потере нравственных ориентиров он смог сохранить в себе высокое чувство человеческого достоинства.

Изобилие деталей в произведениях Юрия Шерова можно рассматривать не только с точки зрения образности, но и причастности конкретного персонажа к исторической обстановке. Для него конкретная деталь это не заполнение пространства холста, а ёмкое повествование, причем детали обладают характерной определенностью. В картине «Окраина» автор как бы воспринимает пространство с птичьего полета, в других произведениях он рассматривает героев, словно через увеличительное стекло, в контексте детальной проработки.

…Его серия картин с «животным людом» идёт из «бурных девяностых» — в творчестве многих художников та или иная тема в определенный период присутствует как доминанта. Все эти коты, собачки воспринимаются мирными обитателями сказочной страны, где нет насилия, зла, пьяного угара. В картине «На рыбалке» гротескный характер изображений с подробным описанием в деталях воспринимается как бытописание в котором живет герой произведения с его внутренним содержанием.

В.Денисов, художник

Юрий Шеров. Диалог со зрителем

— Творчество любого художника нельзя рассматривать в отрыве от страны, где он живёт, где вырос. Так что, если говорить о корнях, наверное, самое большое влияние на меня оказал русский авангард. Но тут главное прилагательное. Именно — русский.

—  Мои картины это рассказы о тех людях, которые живут со мной рядом, по соседству, «в общем времени и пространстве». Для меня, если на полотне меньше пяти фигур – это незаконченная история, пусто, «Чернобыль» какой-то. Поэтому я стараюсь максимально «населить» свои картины. Но часто попросту не хватает места, рассказать-то хочется много. Так и получаются истории с продолжением. Как и сама жизнь. Можно называть их сериями, циклами. Для меня это истории.

—  Такая работа складывается совершенно по-разному. Иногда это сюжеты подсмотренные, иногда …нет, не выдуманные, а  додуманные – в основе всегда какая-то житейская ситуация, герои-то настоящие, живые. Это как завязка рассказа, когда автор начинает развивать сюжет – «а что будет, если поместить героев в те или иные обстоятельства». Такие рассказы можно писать бесконечно. Как, например, делает художник Владимир Любаров, «сочиняя» истории деревни Перемилово.

— Но, конечно, чтобы рассказ получился интересным, художник должен не забывать основы композиции. Если я нарисовал бабушку слева, её нужно удержать, «уравновесить» с правой стороны – цветом, фигурой. В моих работах пространство это тоже образ, предмет. Вот и обрастают картины подробностями, деталями. Но мне это не мешает.

—  Некоторые картины не получаются. Работаешь, работаешь… Потом смотришь и понимаешь – недосказал. А история-то осталась, тема не отпускает. И через какое-то время напоминает о себе. И начинаешь заново рассказывать, меняешь пейзаж, ситуацию. Вот так одно время появились на картинах вместо людей животные. У каждого художника есть свои творческие этапы. Тогда мне было интересно именно так изображать своих героев, было проще передать их облик, характер и эмоции. А теперь уже нет – я опять вернулся в «человеческое общество». Иногда и переписываю заново, «котов на людей меняю». А почему и как лучше вышло, порой и сам не знаю. Но мне так хочется, я так чувствую.

—  Зачем мне это нужно?..  Когда я свои сюжеты сочиняю, это для меня, что-то вроде «арт-терапии» — спасает от рутины, от ощущения несовершенства нашей действительности. И мне интересно писать не цветочки и берёзки, не то, что умеют делать многие, а хочется показать жизнь такой, какой её вижу я. Но ведь работа любого нормального художника это диалог со зрителем, это всегда какой-то рассказ, только без слов, в образах. У меня эти повествования иногда продолжаются очень долго, потому, что ощущаю — есть что досказать, история ещё не закончена…

Подготовил В.Хлыстов