27 января отмечается День воинской cлавы России — День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Эта памятная дата установлена в соответствии с Федеральным законом от 13 марта 1995 года. В это время по всей России проходят встречи с ветеранами, посвящённые лениградскому Дню Победы.

Именно так ветераны-блокадники называют этот памятный день, 27 января. В Обнинске и Балабанове прошли встречи с ними. Пожилые люди, бывшие тогда, семьдесят с лишним лет назад, маленькими детьми, неохотно вспоминают давние события. В семьях эту тему стараются не затрагивать, чтобы не бередить раны. Но ветераны понимают: рассказывать правду необходимо, потому что скоро уже живых свидетелей войны не останется. В Обнинске встреча с ветеранами-блокадниками прошла в школе №7.

Валентина Ивановна Тюрникова вспоминает.

Картошка в мундире

— Когда немцы блокировали город, мне было шесть лет. Сначала от голода умер брат, а потом мама. Меня с последней стадией дистрофии доставили в детский дом, выходили. Летом 1943 года наш детдом эвакуировали. Сначала нас привезли в деревню в районе Переславля-Залесского. Привели нас в комнату, где вдоль стены стояли кровати, выдали большие красные одеяла. Мы были все завшивленные, и на этих одеялах ловили вшей. Потом нас перевезли в детский дом в Переславль-Залесский. Большой радостью для нас было попасть на кухню, чтобы наесться там картофельных очисток. В этом детском доме я находилась до 1946-го. Хорошо помню свой день рождения в декабре 1945-го. Воспитательница принесла мне котелок с картошкой в мундире. Для меня это было высшим счастьем. Мы наелись, а потом танцевали.

Из девяти осталось трое

В Балабанове встреча с ветеранами прошла в городском музее. Валентине Трофимовне Соколовой было пять лет, когда город захватили немцы. Её воспоминания фрагментарны, всё-таки была совсем маленьким ребёнком. Но многое прочно врезалось в память. До сих пор, вспоминая о пережитом, женщина плачет. Она извиняется за свои слёзы, говорит: возрастное. Из девяти членов её семьи в блокадном Ленинграде умерли шесть человек.

До войны семья Соколовых жила в пригороде Ленинграда, в районе Невского пятачка. Сейчас там находится музей, потому что за Невский пятачок шли особенно ожесточённые бои. Напротив дома был парк, где росли столетние деревья. Неподалёку — бумажная фабрика, лесопильный и спиртовой завод. В этом районе всегда было очень тихо, спокойно. Ребята часто бегали на Неву. С началом войны к пристани стали приставать баржи с беженцами, которые везли коз и другой скот. Там всегда было большое оживление, и ребятню тянуло на Неву — смотреть на корабли.

Почему поседела мама

— В тот день, 6 сентября 1941 года, мы, как обычно, были на реке: я, старшая сестра Галя (12 лет), младший брат Аркадий (примерно два годика), и мама. Она полоскала бельё. И вдруг на противоположном берегу появилась колонна мотоциклистов. Немцы вышли к реке, завели патефон. И стали кричать нам: «Рус, иди к нам чай пить!» А потом открыли огонь. Бомбить начали в районе бумажной фабрики. Сестра мне потом рассказывала: «Мне казалось, что это стая птиц. Но это были не птицы, а снаряды, которые летали с огромной частотой. Уже после войны я прочитала в одной из книг, что на Невский пятачок сбрасывали 52 тысячи снарядов в сутки. На один квадратный метр приходилось 17 кг осколков. Такой силы был обстрел.

У маленького Аркаши случился нервный шок. Он, сидя на руках у мамы, всё время смеялся (потом это прошло). Соколовы побежали к своему дому. Все его окна и двери были выбиты взрывной волной. Мама сказала, что для того, чтобы на теле не завелись вши, нужно надеть шёлковое бельё. И нарядила девочек во что-то лёгкое, сестру обула в красивые туфельки с застёжками на ремешке. Галя взяли кастрюлю с тушёной картошкой, и все пошли в бомбоубежище. Стало темнеть, пошёл дождь. Галя всё время дёргала маму, а у той случился ступор. Она сказала: идите, я вас догоню. И сёстры вошли в эту толпу бегущих людей, а мама с братом отстала и потеряла их. Светили прожектора, продолжался сильный обстрел, девочки убежали в лес.

— Потом мы пришли в какой-то дом. Уже была ночь. Весь дом был заполнен лежащими на полу людьми. Мама потом рассказывала: «Я, когда очнулась с Аркадием на руках, бросилась вслед за вами. Но разве в такой толпе вас найдёшь?».

Через 3 дня, 9 сентября, мама разыскала дочерей. Валентина Трофимовна помнит, что длинные красивые мамины волосы тогда стали совершенно седыми. Мама со старшей дочерью Галиной решили вернуться и посмотреть, что стало с их родным посёлком. Ведь ничего из вещей, кроме кастрюли с картошкой, они с собой не взяли. Когда вышли к улице Первой пятилетки, был такой обстрел, что идти было нельзя, пришлось ползти. Когда подползли к месту, где был их дом, увидели, что его нет. Среди обломков что-то подобрали, нашли несколько фотографий. Эти фотографии хранятся в доме Валентины Трофимовны до сих пор…

Бездомную семью приютила одна финка, выделив им в своём доме чулан. Там не было ни света, ни других удобств. Вчетвером еле помещались. Но были рады и этому.

Сладкий чай и щи из капусты

Сестра рассказывала:

— Однажды, когда мы так лежали вчетвером, мама говорит: «Галя, не шевелись, пожалуйста. Арик умирает». Где похоронили Аркашу, я не знаю.

А весной мы чуть не потеряли и маму. Как-то она ушла получать хлеб по карточке: 125 граммов на человека. И ещё выдали несколько чайных ложек сахарного песку. «Иду назад, и думаю: всё, сил идти нет, -вспоминала мама. — Если съем этот сахар, может быть, дойду. А если сама не дойду, то и вас тогда не будет». Съела она этот сахар. И появились силы, дошла. С тех пор лекарством для мамы от любой болезни стал сладкий чай. Никаких других лекарств она всю жизнь не признавала.

…Потом девочки оказались в детском доме, в деревне Колтуши. Как это произошло — Валентина Трофимовна не помнит. 2 июля 1942 года детский дом эвакуировали. Выстроили детей в линейку: 120 человек. Стоять Валя не могла, сил не было. Чтобы не упасть, переминалась с ноги на ногу. В ушах от голода стоял сильный звон.  Когда переправлялись через Ладогу, катера сопровождали самолёты. Катер с детьми, который плыл впереди, немцы потопили, катер, где была Валя, уцелел.

— Я помню запах щей из свежей капусты, которыми нас накормили. Много есть было нельзя, поэтому нам дали щей совсем понемножку. Этот запах сопровождает меня всю жизнь, и для меня ничего нет лучше. Так же, как для мамы не было ничего лучше сладкого чая…

В заключение встречи Валентина Трофимовна прочитала стихотворение Юрия Воронова:

За залпом залп. Гремит салют. Ракеты в воздухе горячем

Цветами пёстрыми цветут. А ленинградцы тихо плачут.

Ни успокаивать пока, ни утешать людей не надо.

Их радость слишком велика – гремит салют над Ленинградом!

Их радость велика, но боль заговорила и прорвалась:

На праздничный салют с тобой пол-Ленинграда не поднялось.

Е.Щукина