Дата, когда сделан этот групповой снимок, известна – 28 июня 1957 года. На фотографии – первый выпуск обнинского филиала МИФИ вместе с преподавателями. Они собрались на выпускной вечер с вручением дипломов на Морозовской даче, и за несколько минут до официальной церемонии сфотографировались на память. Почему именно там собрались, понятно, — своего здания у филиала ещё не было, его построят два года спустя — большой дом с колоннами в начале улицы Шацкого. Тогда, кстати, в Обнинске работало только вечернее отделение филиала. Днём студенты работали, вечером учились, ночью делали домашние задания. Времени на сон оставалось мало. Поэтому до защиты дипломов дошло менее половины поступивших, всего 12 человек.

Одни люди на этой фотографии известны очень хорошо, но о некоторых никаких сведений найти не удалось.  Самый знаменитый человек на этом снимке, пожалуй, третий справа в первом ряду. Это Гурий Иванович Марчук, руководитель математического  отдела лаборатории «В» (с 1961 года – ФЭИ), преподаватель математических дисциплин в МИФИ, 32 года ему в ту пору. И всё у него ещё впереди – работа в новосибирском Академгородке и Москве, звание Героя Социалистического Труда и руководство Академией Наук СССР.

Единственный мужчина в галстуке – это Олег Дмитриевич Казачковский, ему тогда 42 года, он в то время — заместитель научного руководителя лаборатории «В». Пройдут годы – станет директором ФЭИ. Рядом с ним, закинув ногу на ногу, самый взрослый в этой компании – Владимир Николаевич Глазанов, 59 лет. Он директор филиала МИФИ, родоначальник высшего образования в Обнинске. Его именем сегодня названа одна из улиц нового микрорайона Заовражье.

Третий слева в первом ряду, черноволосый, воротник рубашки навыпуск — дипломник филиала МИФИ Борис Шеметенко, 27 лет. Похоже, на тот момент, он самый известный человек в молодом городе. Потому что он в то время – звезда местной эстрады, без него не обходится ни один концерт. Слава его по местным меркам очень велика.

Герой-любовник

Борис Прокофьевич Шеметенко (1930-2003), москвич родом, приехал в будущий Обнинск в 1947 году, отучившись в техникуме. Скорее всего, за него похлопотал старший брат, который работал в лаборатории «В».

Борис  пришёлся ко двору не только на работе, но и в художественной самодеятельности – у него был абсолютный музыкальный слух и красивый голос от природы. Самородок. «Мы собирались вокруг рояля и пели разные мелодии, — рассказывал Шеметенко в интервью телекомпании «ТВЭЛ» (сохранилась запись 1998 года). — И мы близко сошлись с Аней Борисовой. Попробовали дуэт. Она очень любила оперетту, и мне это нравилось».

Анна Борисова тоже обладала богатым голосом. Её на пару с Борисом Шеметенко не раз принимали за профессиональных певцов. В 1963 году их включили в обнинскую команду КВН для игры со сборной Дубны, которую показывали в прямом эфире по Центральному телевидению. После того, как выступил обнинский дуэт, соперники стали апеллировать к жюри: «Это не честно! Они – профессионалы!». Пришлось доказывать, что Борисова и Шеметенко – сотрудники ФЭИ. Ещё один случай – дуэту организовали концерт в Смоленске. После выступления подошли двое сотрудников областной филармонии и предложили перейти к ним на работу. Велико же было их удивление, когда выяснилось, что Борисова и Шеметенко – физики, а исполнение арий из оперетт – их хобби.

Сценическое амплуа Шеметенко – герой-любовник. Внешне он вполне ему соответствовал – высокий жгучий брюнет-красавец. Чувствовал себя на сцене, как рыба в воде, спокойно выходя из непредвиденных ситуаций. Однажды играли отрывок из оперетты «Мадмуазель Нитуш». Герой-любовник в исполнении Бориса Шеметенко полез через забор и зацепился за гвоздь. Попытался освободиться  — декорация не выдержала и рухнула – и актер вместе с ней. «Аня на сцене хохотала до слез, зрители тоже. Все подумали, что так и надо, — вспоминал Борис Прокофьевич. – У нас уже опыт был, мы не стушевались, а сделали вид, что это всё срежиссировано».

Ставили не только фрагменты из оперетт, но и целые спектакли, в том числе «Мост неизвестен» Евгения Жарковского. «Там я играл в паре с Верой Петровной Бесковой. Это было большое счастье, всё равно, что работать рядом с великим человеком, — рассказывал Шеметенко. – Оперетта прошла на ура. Сыграли её несколько раз, а потом показывали её в городах Калужской области».

Бурная сценическая жизнь Бориса Шеметенко завершилась в середине 60-х годов.  Во-первых,  уехала из города директор ДК ФЭИ Ирина Сичкарева, а именно она режиссировала обнинской опереттой, поэтому жанр потихоньку сошёл со сцены города науки. Во-вторых, любимая партнерша по сцене Анна Борисова начала болеть, а Борису играть без неё стало неинтересно. «Её уход из жизни стал для меня самой большой потерей», — сказал он.

Экспериментатор

«Девиз моей жизни, – объяснял в телеинтервью Борис Шеметенко, – слова Грибоедова: «Когда в делах, я от веселья прячусь, когда дурачатся – дурачусь. А смешивать два этих ремесла есть тьма искусников, я не из их числа».

В 20 лет он уже лаборант на инженерной должности в лаборатории Казачковского. Чтобы поднять свой профессиональный уровень, поступил в только что открывшийся обнинский филиал МИФИ. «Было очень тяжело днём работать, а вечером учиться, — вспоминал Шеметенко. – Но я ещё умудрялся заниматься художественной самодеятельностью».

Главным делом его жизни стали эксперименты на критических сборках. Работавший вместе с ним в 90-е годы Дмитрий Сутягин поясняет: «Эти конструкции близки к реакторам. На них проверяется, как ведёт себя активная зона, различные варианты её компоновки».

«Критическая сборка – это эмбрион будущего реактора, — рассказывал Борис Прокофьевич. – Запускать её интересно и сложно. Когда идёт процесс нарастания мощности, думаешь, вот она, милая, задышала! Вышла на мощность! Вот это праздник! Это мы сделали! Очень много было экспериментальной работы. Пробовали одно горючее, другое. Были и аварийные случаи. Но обходилось без жертв».

Для чего всё это? Без этих экспериментов не было бы реакторов для космических кораблей и подводных лодок. В последние годы Борис Шеметенко работал начальником смены комплекса критических стендов – уважаемая должность. «Сотрудники к нему хорошо относились, любили и уважали, — говорит его коллега Сергей Кривелев, – Он был глубоко порядочным человеком».

Он трудился всю жизнь. Когда почувствовал себя плохо, пошёл к врачам. Но те… заподозрили его в симуляции. «Не пойду к ним больше», — сказал Борис Прокофьевич. А через неделю умер. «Он же был не раз облучен», — сказала его вдова…

А.Собачкин