Роль Станислава Шацкого (1878 – 1934) в истории Обнинска существенна. И хотя он умер задолго до того, как начали строить молодой город, можно утверждать: если бы не Шацкий, то и не было бы на севере Калужской области никакого Обнинска.

Воспитать нового человека

Станислав Шацкий – с молодости человек неугомонный, целеустремленный и ответственный.  Со студенческих лет искал себе важное дело, да непростое – общественное. Буквально – для служения людям, народу. Общее благо и счастье других – его цель. И нашёл он себя в педагогике, хотя формально дипломированным учителем или воспитателем не был.

Педагогическую стезю Станислав Шацкий выбрал по воле случая. В самом начале XX века в Европе и Америке стало модным веяние общественного воспитания «детей улицы». Цель – чтобы дети, растущие в бедных районах больших городов, вырастали не преступниками, а нормальными законопослушными людьми. А чтобы «оторвать» детей от вредного влияния уличной шпаны, их нужно поместить в благоприятные условия. Если государство на такое не способно (а оно неспособно), то этим должны заняться пассионарии, люди, для которых общественное благо выше личного. Шацкий как раз был таким человеком, подвижником.

В 1905 году он познакомился с молодым архитектором Александром Зеленко, только что вернувшимся из большого заграничного путешествия. Зеленко взахлёб рассказывал о «сетлементах»,  просветительских обществах. Его члены добровольно «сеяли доброе» в рабочих кварталах – организовывали детские кружки. И Шацкий по-настоящему загорелся желанием организовать подобное в Москве.

В следующем 1906 году он регистрирует общество «Сетлемент». Меценаты дают много денег, и на частные пожертвования архитектор Александр Зеленко (тот самый) строит в Вадковском переулке чудо-особняк для «Сетлемента». Станислав Теофилович декларировал аполитичность общества – только невинные занятия с детьми, и никакой пропаганды революционных идей. Но полностью отойти от политики в то взрывное время не получилось. Шацкий, либерал по своим взглядам, сочувствовал революционным событиям, хотя ни в чём не участвовал.

Власть к тому же косо смотрела на педагогическое общество. Многое казалось подозрительным – и частное его финансирование (десятки педагогов получали зарплату), и построенное без участия государства роскошное здание. Внешний вид молодых педагогов (косоворотка, длинные волосы) тоже не нравился. Ещё начальство раздражалось от обнаруженного в «Сетлементе» «недостатка патриотического чувства». Короче, московские городские власти закрыли общество с формулировкой «учреждение явно уклонилось от всех типов учебно-воспитательных учреждений, указанных в законе».

А вот Станислав Шацкий становится известным человеком. Либералы всех мастей обсуждают его статьи в журналах, он выступает на земских собраниях. Из педагогов России он — самая популярная личность. Как сказали бы сейчас, «раскрученная».

С ним ищут знакомств. На него обращает внимание Маргарита Кирилловна Морозова, женщина прогрессивная и очень богатая. Она делает ему предложение, от которого захватывает дух – вот вам много денег и земля в пользование, устраивайте колонию.

«Бодрая жизнь»

Чтобы организовать летнюю колонию на территории её имения, она предоставит 62 га земли (57 десятин) и 4115 рублей на первый год – в пересчете на нынешние деньги это более 4 млн рублей. Без помощи Маргариты Кирилловны и нечего было думать о колонии!

Летом 1911 года в районе нынешней обнинской улицы Шацкого возникает целый городок. Дома строят на немецкий манер — высокие остроугольные крыши, окна большие, чтобы в комнатах было много света. Увы, ни одна та постройка не сохранилась, а то, что осталось от колонии, датируется 1925 годом.

Станислав Шацкий с женой привозят сюда 47 детей из Марьиной рощи. Ангелочков среди них нет. Поэтому строгое условие – три замечания – и до свидания! При этом никакой палочной дисциплины – Шацкий устраивает дело так, что колонистам кажется, будто они всё решают сами: каким будет распорядок дня,  кто будет дежурить на кухне и в столовой. Название колонии – «Бодрая жизнь» — тоже придумали сами.   Живут коммуной – вместе работают и развлекаются. А работать приходится много – устроить огороды, где никогда не копали землю, выкорчевать пни – нелегкое дело.

Чтобы возить воду из ручья, покупают лошадь. Но воды надо много, на кобыле не наездишься. Устраивают водопровод! Делают небольшой бассейн, где бьёт ключ в Репинском овраге, и качают из него воду насосами – и она бежит вверх по трубам целый километр – все работает!

Купаться ходят на Протву. Огромный Шацкий долго плавает под водой, выныривает, фыркая, поднимая тучу брызг, – и получает прозвище «Кит». По вечерам он собирает колонистов в зале. Его жена Валентина Николаевна аккомпанирует на рояле, а громоподобный Шацкий поёт арии из опер, от его мощного голоса дрожат стёкла. Взрослые показывают опыты, химические, физические – объясняют, что происходит, – вот тебе и наука между делом.

В таком летнем режиме «пионерского лагеря» колония дожила до революции. А потом всё пошло прахом, чтобы возродиться в новом более высоком качестве.

Новая жизнь

Дворянина Шацкого новая власть трогать не стала, всё-таки он воспитывал не барчуков, а детей рабочих, это ему поставили в заслугу и позволили работать дальше. Хотя, что значит «позволили»? Наоборот, его упрашивали. Но он, левый демократ, открыто не принял революцию. Однако вскоре Шацкий изменил своё мнение. Новая власть сделала ему предложение, от которого невозможно было отказаться – стать главным экспериментатором от педагогики в стране. Денег давали много (треть бюджета Наркомпроса) и предоставляли полную свободу действий. И как отказаться?..

Шацкий возглавил Первую опытную станцию Народного комиссариата просвещения – сеть школ и детских садов в Москве и Калужской губернии. А «Бодрая жизнь» превратилась в школу-колонию, в своеобразный пансионат. Теперь дети приезжали сюда не на лето, а жили круглогодично.

Успехи педагогов были велики — дети охотно и учились, и работали. В «Бодрой жизни» имелся свой самодеятельный театр, и Станислав Теофилович однажды сыграл городничего в «Ревизоре». Была своя изостудия, духовой оркестр, футбольная команда.  Колония имела большое хозяйство – скотные дворы, поля пшеницы и ячменя, сенокосы, в оранжереях выращивали арбузы. Сюда за опытом ехали учителя со всего Союза, из Европы и Америки.

Однако в конце 20-х годов Шацкого не только восхваляли за успехи в деле воспитания «нового человека», но и критиковали в газетах «за преклонение перед западной педагогикой». Дни великого педагогического эксперимента были сочтены – в начале 30-х решили все школы страны причесать под одну гребенку, введя единые программы, единые учебники. Шацкий хотел, чтобы в результате его усилий школу заканчивал «высококультурный человек с мозолями на руках». Его концепция стала противоречить «школе учёбы», в которой главная цель – дать определенный набор знаний и только. Он искал заступничества у Крупской, но вдова Ленина к тому времени была уже не столь влиятельна.

В 1932 году Опытную станцию закрыли «за недостатком средств», колония «Бодрая жизнь» стала обычной школой-интернатом. Шацкого отправили руководить московской Консерваторией. Через два года в возрасте 56-ти лет он умер… Это «повышение» стало для него наказанием, отстранение от любимого дела Шацкий переживал тяжело. В принципе, ему дали по рукам, зачеркнув всё то, чему он посвятил жизнь.

Власть, тем не менее, отдала должное – колонии «Бодрая жизнь» присвоили имя Шацкого, были организованы пышные похороны…

В 1937-м рядом с «Бодрой жизнью» построили огромный детский туберкулезный санаторий – где ж его было строить, как не здесь, сформировав «детский кластер». Но санаторий не стал лечебницей – в нём разместили Испанский детский дом №5, где поселили страдавших из-за гражданской войны детей.

В октябре 1941-го Испанский детдом и «Бодрую жизнь» эвакуировали. Во время войны здания использовались как госпитали и штабные помещения. В 1944-м Испанский дом вернули детям. Ну, как вернули – в нём поместили колонию для малолетних преступников. Всё как полагается – вышки с пулеметами, забор из колючей проволоки.

…Весной 1946-го стали искать место для сверхсекретной лаборатории «В». Исправительно-трудовая колония «Обнинское» подошла по всем параметрам – место тихое, уютное, кругом сосновый бор. Железнодорожная станция в двух километрах. А самое главное – вся охранная инфраструктура уже имеется. Что было дальше, знает каждый – в лаборатории «В» в 1954 году начала работать Первая в мире атомная электростанция. Ещё через два года поселок при лаборатории стал Обнинском.

Вот такая получилась интересная цепь событий. Маргарита Морозова проспонсировала создание здесь «Бодрой жизни». А из неё вырос город.

А.Собачкин